Автор: Zuzuka INC
Размер: мини
Пейринг: Джон, Джим
Рейтинг: от pg-13 до nc-17
Жанр: AU, омегавёрс, романтика с капелькой драмы
глава 1-3
Глава 1.
On candystripe legs spiderman comesSoftly trough the shadow of the evening sun
Stealing past the windows of the blissfully dead
Looking for the victim shivering in bed
Searching out fear in the gathering gloom and
Suddenly! A movement in the corner of the
Room! And there is nothing I can do when i
Realise with freight that the spiderman is having
Me for dinner tonight
Понедельник начинается в субботу.
Возможно, произойди эта история в любой другой день, всё обернулась бы по другому. Скорее всего, они бы даже никогда не встретились. Не обменялись взглядами. Не осознали, что существуют в этом мире столь близко. В общем, не произошло бы много всяких «не», которые происходят постоянно, стоит встретиться двум людям настолько разным, что их знакомство более всего походит на неумелый фарс.Джону не нравились понедельники. По понедельникам с ним всегда случались несуразные вещи. Если чай внезапно выплёскивался на его свежевыглаженную рубашку, а ключи от квартиры оказывались где угодно, но только не на том месте, где он их оставил, можно было с полной уверенностью сказать, что наступил понедельник.
Сегодня, будто повинуясь закону Вселенской Понедельничной Подлости, неприятности тоже не заставили себя ждать. Все началось с заискрившейся микроволновки, переросло в пару разбитых стаканов, а под конец обернулось обрезанным при попытке приготовления завтрака пальцем. И это все за утро! Джон вздохнул, обработал дезинфицирующим раствором ранку, и начал собираться на работу. На лбу его залегла хмурая складка, обычно обозначавшая, что у её обладателя неудачный день. Чем глубже складка – тем хуже день.
Перед тем, как выйти и закрыть за собой дверь, Джон бросил взгляд на висевший на стене календарь. Суббота. Видимо, для кого угодно, но только не для него. Джон вздохнул и, едва заметно прихрамывая, отправился на работу.
Прежде чем попасть в больницу Св. Варфаломея, где он работал, ему следовало перенести пытку общественным транспортом Лондона. Ничто так не портит настроение, как утренняя толкучка в метро или автобусе и предстоящая суточная смена в хирургии. Не то чтобы Джону не нравилось оперировать, просто в последнее время у него все чаще побаливала старая рана на ноге, а соотношение понедельников к менее неудачным дням всё росло.
«Наверное, я просто старею» - пришла в голову тоскливая мысль. Джону стукнуло всего тридцать пять, но чувствовал он себя так, будто всё лучшее уже прошло мимо и даже помахало ручкой на прощание. На войне было и то веселее.
Ах, эта чёртова война! Глупая, как и все войны, ненасытная, почти лишившая его ноги и уверенности в себе, но такая нужная ему сейчас. В Афганистане у него не оставалось времени рефлексировать и зарастать пылью, а в мирном Лондоне Джон просто не знал, куда себя деть. Разумеется, он иногда задумывался о семье, детях, красивом домике на окраине мегаполиса… а потом долго хохотал, до слёз, до всхлипов. Доктор Уотсон не привык себя обманывать, и поэтому точно знал, что как бы ему не хотелось иметь нормальную тихую жизнь, она убьет его скорее, чем немощная старость. В чем тут дело – в его ли военном прошлом или в альфа-сущности, - он не знал, как не знал ни один из его психотерапевтов, якобы помогавших Джону пройти «послевоенную социальную адаптацию». Толку от них не было никакого, а разговоры «по душам» вогнали бывшего военного хирурга в ещё большую апатию, дошло до того, что Джон перестал верить самому себе. В одно расчудесное утро он взглянул в зеркало, на свою заросшую физиономию, залегшие под глазами тёмные круги и дрожащие руки, и решил, что хватит с него. С той поры он не посетил ни одного сеанса психотерапии, зато изгнал из пальцев трусливую дрожь, вернул врачебную лицензию и заработал на приличную квартирку в центре Лондона.
До больницы Джон добрался без приключений, и вот тут-то, прямо на её пороге, зловредный дух понедельника, очевидно, решил на нём отыграться. Не успел Джон преодолеть последнюю ступень, как его давно забытая, заброшенная за ненадобностью природа, вскинула голову. Джон запнулся, короткие волосы на затылке встали дыбом, крылья носа расширились, жадно ловя едва уловимый аромат.
Он никогда не придавал значение тому, с кем спит. Несмотря на то, что мир вокруг делился на ярких, доминирующих Альф, бесполезных бесплодных Бет и по сути своей смиренных Омег, Джон предпочитал держать инстинкты в узде. По правде говоря, даже будучи от рождения Альфой, он обладал слабо выраженной звериной натурой. Его не вело от запахов омег, не смущало, что многие из его партнёров сами являлись альфами, а бет в его постели перебывало столько, что Джон не рисковал заняться подсчётами.
Видимо, тридцать пять лет везения и приятных, ни к чему не обязывающих отношений, закончились. Джон чуял омегу, Его омегу. Очень редко, но так бывало, что наследие, доставшееся от предка-Волка, дремало до поры до времени, и просыпалось лишь при встрече идеального, единственного партнёра… либо не давало знать о себе вообще. Видимо, Джону «посчастливилось» найти свою пару, именно сейчас, когда он было совсем похоронил звериную своей часть натуры.
- Спокойствие… - пробормотал Джон сам себе и сжал руки в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не удариться в скулёж от осознания того факта, что до сих пор не бросился ловить свою омегу.
Он закрутил головой, стараясь определить источник тонкого, почти скрытого за шлейфом одеколона, запаха. Тот был почти неуловим, слишком слаб для омеги, и при других обстоятельствах Джон даже не обратил бы на него внимания. Вот только это был запах Его омеги, а это всё меняло. Впрочем, долго искать не пришлось. Он появился сам.
До сего момента Джон предпочитал женщин, нежных, длинноволосых и длинноногих. Что ж, видимо отныне придётся сменить приоритеты, потому что его омега был мужчиной. Невысоким, но все же на пару сантиметров выше него, черноволосым, в дорогом костюме и тонкой тлеющей сигаретой в пальцах. Глаз за солнцезащитными очками видно не было, но Джону подумалось, что они наверняка тёмные и затягивающие.
Мужчина поднёс сигарету к губам, сделал глубокую затяжку, затем медленно, с явным наслаждением, выдохнул. Губы его растянула нехорошая улыбочка, в облаках дыма и вовсе выглядевшая дьявольской, после чего омега бодрым шагом прошествовал мимо Джона, даже не повернув в его сторону головы.
Джон не обиделся и не удивился, на это у него попросту не осталось сил – в данный момент он с трудом удерживал себя на месте. Лоб его покрывала испарина, ноги подгибались, а единственное, чего он сейчас желал – броситься вслед своей Паре, истекая слюнями, как безмозглая собачонка.
Джон в бессилии прислонился к стене. Определённо, староват он для таких потрясений, и весь это животный магнетизм – не для него.
«Будто у тебя есть выбор» - хмуро сказал он сам себе. Отдышался, расправил плечи и наконец вошёл в двери больницы. Врядли он когда-нибудь встретится с этим странным мужчиной, по крайней мере, Джон на это надеялся.
Глава 2.
Божественное чувство юмора.
Иногда Джона посещала крамольная мысль, что его жизнью заведует какой-то другой бог - ненормальный, да к тому же с отвратительным чувством юмора. Иначе как объяснить то обстоятельство, что лёжа перед телевизором в свой законный выходной и потягивая пиво, Джон наткнулся именно на новостной канал. Симпатичная репортёрша как раз рассказывала о психе, попытавшемся обворовать Букингемский Дворец. Среди её быстрой речи Джон даже умудрился вычленить имя – Джеймс Мориарти. Божественное чувство юмора.
«Наверняка забавный малый» - подумалось ему.
Тут оператор выхватил лицо преступника крупным планом. Вопреки обстановке, тот выглядел весёлым и даже игриво помахал в камеру. Будто точно знал, что на него сейчас смотрит человек, которого его ужимки не оставят равнодушным.
- Твою мать! - Джон закашлялся и попытался отплеваться от попавшего не в то горло пива. Немного отдышавшись, он застонал и пару раз стукнул кулаком по лбу, словно коря за то, что вообще сегодня подошёл к телевизору.
Джеймс Мориарти оказался никем иным, как встреченным им пару недель назад омегой. В простой футболке, джинсах, солнечных очках и с прической а-ля «воронье гнездо» Джон его едва узнал. Вот только отвернуться и сделать вид, что ничего не случилось, больше не смог - теперь он знал имя своего омеги и даже местонахождение, поэтому даже не пытался унять беснующийся организм, желающий только одного – увидеть и защитить Пару.
Добравшись до телефона, Джон отыскал номер давнего знакомого, работающего в полиции и наверняка знающего как ему помочь. Спустя пару гудков на другом конце раздался хриплый уставший голос.
- Да?
- Привет, Грэг. Это Джон, Джон Уотсон.
- Джон? Так ты жив еще, бессовестная ты псина! - Джон рассмеялся. Да, следовало почаще звонить Грэгу, все-таки тот был отличным парнем. – Ну, рассказывай, куда запропастился и зачем звонишь?
- Мне нужна твоя помощь. Не мог бы ты организовать мое присутствие на одном любопытном заседании суда?..
***
Грегори ничего не делал наполовину. Он не просто предоставил Джону разрешение на нахождение в зале суда – благодаря Лейстреду ему выслали приглашение для участия в процессе в качестве присяжного.Собираясь, Джон нервничал и немного злился. Всю жизнь он с отвращением наблюдал за тем, как люди создавали пары, повинуясь инстинктам и запахам. Джон же был с тем, с кем хотел, хотя порой ему и недоставало уверенности в отношениях. Никто не мог гарантировать, что его очередная пассия не поведется на чужой запах, да он этого и не требовал, просто жил от одной девушки до другой. Мужчины в веренице его любовных похождений тоже попадались, но немного, подобные романы Джон заводил лишь на службе в армии Её Величества, где с женщинами все обстояло не так хорошо, как хотелось. Поэтому сейчас, раз за разом завязывая и распутывая на шее скользкий галстук, никак не желавший выглядеть пристойно и аккуратно, Джон хмурился и едва подавлял в себе желание побиться о головой стену. Может, это помогло бы разобрать сумятицу в мыслях и унять потребность присутствовать рядом с тем, кого выбрало его тело, вдыхать запах Пары и скалить зубы на любого, кто посмеет косо взглянуть на его омегу. Учитывая, что Джеймс Мориарти на данный момент сидел за решёткой в ожидании суда, последнее могло быть чревато.
Наконец галстук сдался. Джон оправил пиджак, на миг сжал переносицу, зажмурившись, и быстрым решительным шагом покинул квартиру. Он толком не знал, зачем идёт на это дурацкое заседание, только надеялся, что не сорвется и не даст волю звериной натуре.
Вопреки опасениям, первую половину процесса ничего особенного не происходило, не считая, конечно, появление виновника собрания. Мориарти, лощеный, самоуверенный, как и в день первой с ним встречи, вплыл в зал и вальяжно расселся на своем месте. Джон кинул на него один единственный взгляд и едва не потерял голову, самоуважение и чувство самосохранения до кучи. Пришлось крепко вцепиться в собственный стул и выгнать из головы видение облизывающегося, расслабленного, не сомневающегося в собственной неотразимости мерзавца. В том, что он действительно мерзавец, Джон убедился, пока краем уха слушал сторону обвинения. Он-то думал, что запал на обыкновенного вора и может немного психа, но к этому списку присоединилось еще и отмывание денег, взрывы, организация хищений, убийств, и многое другое.
По счастью, в зале отвратительно работали кондиционеры и присутствовало слишком много людей. Аромат Его омеги не мог пробиться сквозь эту какофонию запахов, и лишь поэтому Джон отважился посмотреть на человека, на котором висело столько грехов, сколько не насобирало, наверное, все пытающееся осудить его сборище, еще раз.
Тот сидел, откинувшись на стуле. Спокойный, насмешливый, полный гордости и абсолютно королевского презрения. Джон хмыкнул, подумав, что Джеймсу Мориарти как никому другому подошла бы корона. Он совсем расслабился и пропустил тот момент, когда Мориарти повернул голову и поймал его взгляд. Джону показалось, что он утонул. В чёрной, немигающей адской пучине.
Глава 3.
Спектакль для двоих.
Хватило двух глотков, чтобы понять, что кофе здесь отвратительный. Джон скривился, но упрямо допил. Горечь на языке отвлекала от слабости и странного тянущего ощущения во всём теле. Ни в одном справочнике не говорилось, насколько это тяжело, почти невыносимо - видеть смысл всей жизни, свою Пару, и не иметь возможности даже дотронуться. Если бы Джон мог выбирать, он бы и на пушечный выстрел не подошёл к Джеймсу Мориарти. Война научила его видеть в людях не только внешность, но и суть, поэтому Джон не обманывался насчёт выбранного им омеги. Тот совершенно точно был безумен, и если бы душа имела запах, пах пряно и сладко, как хорошо спрятанный под можжевеловым кустом труп. Спектакль для двоих.
Джон посмотрел на часы и со вздохом признал, что перерыв закончился. Пора было возвращаться в зал суда. Он смял бумажный стаканчик из-под кофе и швырнул его в переполненную урну.
- Простите, мистер… - некто дотронулся до плеча Джона, привлекая внимание.
Джон обернулся и в недоумении взглянул на окликнувшего его человека, высокого голубоглазого блондина в коричневой кожаной куртке и немного напоминавшей ковбойскую шляпе. Альфа. Хорошо натренированная, жёсткая, опасная.
- Да? – Джон подозрительно сощурился.
- Моё имя Ричард Брук и меня просили кое-что вам передать, - мужчина приветливо улыбнулся, хотя глаза его остались холодными и цепкими. Джону припомнились ребята-снайперы из Афганистана, у тех у всех был такой же взгляд. – Вы же любите свою сестру, Джон? Наверняка не хотите, чтобы она пострадала.
Джон скрипнул зубами. Подобного следовало ожидать, хотя и выглядел подобный ход… немного мелочно.
- Ну и?
- Мой хозяин настоятельно советует вам проголосовать за его невиновность, - светловолосый засунул руки в карманы, а лицо его вмиг потеряло всякую приветливость, - надеюсь, вы примите верное решение, доктор Уотсон.
Разумеется, Джон любил свою сестру. Не сказать, чтобы у них сохранялись замечательные отношения, но это не умаляло степень его к ней привязанности. Вот только Мориарти не учёл небольшой ньюанс – для Гарриет Уотсон в её нынешнем состоянии смерть являлась лучшим выходом. К тому же Джон ненавидел, просто терпеть не мог шантаж.
Ничего этого он, разумеется, не стал разъяснять наглой альфе, просто хмуро кивнул и отправился в зал суда, спиной ощущая чужой взгляд. Волк внутри ворочался и требовать оторвать гипотетическому сопернику голову.
- «Мой хозяин просил»… чёртов мудак! - рассержено прошипел Джон себе под нос.
Он немного успокоился, только добравшись до своего места. Врядли судья оценит, если он внезапно набросится на подсудимого с намерением то ли задушить, то ли отыметь. Джон не был уверен в том, чего ему хочется больше.
Все расселись, Мориарти снова удостоил присутствующих появлением, и процесс продолжился. На сей раз выступил главный свидетель, кудреватый частный детектив со странноватыми манерами и не менее странным именем «Шерлок».
- Разве вы не видите?! – воскликнул он, перебрав все не слишком понятные судье доводы, полные желчи и издевки, - он же паук, сидящий в центре гигантской преступной паутины. А вы, идиоты, слепо следуете его плану, словно безмозглые, увязшие мухи!
Наверное, то, что его назвали идиотом, судье по душе не пришлось, потому что детектива немедленно выставили вон. Он не побоялся сказать правду, чем вызвал в Джоне восхищение пополам с сочувствием. Может Джон даже бы успокаивающе похлопал его по плечу после процесса и предложил выпить в ближайшем баре для успокоения нервов, если бы не завладевший всеми его мыслями и желаниями Мориарти.
Тот явно наслаждался. Жевал жвачку, несмотря на сковавшие запястья наручники, и с живым интересом наблюдал за спором прокурора и адвокатов. Наконец суд объявил конец прений и попросил присяжных удалиться для обсуждения.
Войдя в совещательную комнату, Джон сразу понял, что никаких обсуждений не будет. Джеймс Мориарти был ещё тем мерзавцем и все это понимали. Однако он был мерзавцем с очень длинными руками, и, судя по перепуганным лицам остальных присяжных, данное обстоятельство каждый прочувствовал на себе. Джон не сомневался, что люди Мориарти угрожали всем им; грубая тактика, но эффективная.
Один за другим люди повторяли «невиновен», смущаясь, злясь, пряча глаза и трясясь от страха. Несомненно, весь процесс от начала до конца являлся хорошо срежиссированным фарсом. Мотивов своей омеги Джон так и не понял, зато он понял другое – либо он сдастся и так и останется одной из жертв хитреца, либо сыграет по иным правилам и обратит на себя внимание зарвавшейся Пары. Поэтому, когда очередь дошла до него, Джон пожал плечами и заявил «виновен». Со всех сторон посыпались удивлённые, перепуганные, сочувствующие взгляды. Джон никого не осуждал, ведь им в было что – и кого – терять. В отличие от него. Ведь чтобы что-то потерять, надо сначала это заполучить, и свой шанс Джон упускать не собирался.
Во время оглашения приговора Джеймс улыбался и сонно моргал. Лишь когда судья произнёс «в соответствии с решением присяжных заседателей признан невиновным» на его лице проскользнуло подобие облегчения, впрочем, не слишком достоверное. Джеймс поднялся, равнодушно скользнул по присутствующим в зале взглядом и остановился прямо на Джоне. Тот не считал себя гением, но даже он понял, что Мориарти знал.
Глядя ему прямо в глаза, Джон ухмыльнулся, принимая вызов.